У Петра и Февронии

— К Петру и Февронии едешь? — спросила меня одна подруга-иконописец, узнав, что я еду в Муром 8 июля на День семьи, любви и верности. После этой фразы обычно следует хитрое: «О женихах молиться?» Еще задолго до появления нового праздника — Дня семьи, любви и верности, сложилась традиция «ехать в Муром за женихами / невестами». Интересно, что и правда, помогает (моя однокурсница рассказывала, как побывали они раз с двумя подругами у Петра и Февронии, и вскоре обе подруги удачно вышли замуж, правда, сама эта одноклассница нашла жениха только спустя два года, но тем не менее). 
— В пресс-тур еду! — ответила я подруге-иконописцу, дабы предотвратить ухмылки по поводу женихов. Но она, кажется, и не собиралась иронизировать. 
— Я там тоже однажды была. Как-то принято просить у Петра и Февронии любви, а я вот ездила затем, чтоб от этой самой любви избавиться. 
— ?! 
— Я еще в старших классах школы влюбилась в одного человека, который был меня намного старше, у него была жена, сын и дочь. Почему-то мне тогда казалось, что это не помеха. Я часто бывала у них дома (благо, они жили по соседству), даже помогала его маленькому сыну делать уроки и иногда гуляла с их огромной собакой. Поначалу казалось, ничего большего мне и не нужно — просто быть рядом и беззаветно служить. Этакая подростковая романтика. Через некоторое время мне стало все же невыносимо тоскливо, и начались бесконечные стихотворные записочки, я начала ощущать себя больше прекрасной юной девушкой, чем добренькой соседкой. Объект любви ничего мне не отвечал, но начал заинтересованно присматриваться. Вскоре мое коварство обнаружила его жена и выставила меня в один прекрасный день за дверь. Мне это показалось жестоким, я ведь столько им помогала, подумаешь, записочки! Я долго страдала, пыталась с ними помириться, но все было бесполезно. И тогда я подумала: а что если попробовать посмотреть на эту историю другими глазами, не моими, безумно-влюбленными? Будет ли счастлив мой сосед, если я добьюсь своего, и в зрелом возрасте он бросит свою семью, которую, кстати, очень любил, свяжется с юной дурочкой, только что поступившей в институт… что будет с его женой, с детьми, которые много лет мне искренне доверяли, приглашали на чай… Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я решила уехать куда глаза глядят. 

Глаза глядели почему-то в Муром. И вот стою я у мощей Петра и Февронии и так пожалиться им хочется — почему все люди как люди, а у меня нет счастья в жизни. А потом чувствую, что есть здесь какое-то лукавство, что ищу я недоброе счастье. Ну не поворачивается язык молиться: «Помогите мне увести его от жены». И тут будто нарыв какой-то вскрылся: «Хоть я того и не желаю (да, не же-ла-ю!), пусть все будет хорошо у него и у его семьи». И стало так легко, как после исповеди. Потом я уехала учиться в Москву, и года два мы не виделись совсем. Летом, когда я приезжала домой на каникулы, я иногда встречала то соседа, то соседку, они здоровались со мной и делали вид, что ничего не помнят. Закончив институт, я вернулась в родной город, несчастная любовь превратилась в добрые воспоминания, постепенно снова наладились отношения с соседями, они стали приглашать меня к себе на дачу, и я неожиданно подружилась с женой бывшего возлюбленного. Через несколько лет к его дню рождения она попросила меня написать для них семейную икону, и я с радостью это сделала, изобразив святых покровителей соседа, его жены, их детей и… недавно родившейся внучки. Пока писала, все время думала: как все-таки хорошо, что меня тогда, давным-давно, выставили за порог и, вместо того, чтобы наглотаться от горя таблеток, я поехала куда глядят глаза — в Муром, к Петру и Февронии. 

Автор: ЛИНДЕ Юлия