Помощь Благодатной.

В тихой Слободе на крутом живописном скалистом берегу реки Чусовой стоит храм, словно паря над землей, взлетая в небо крыльями крестов, напоминая нам про путь Христов.
Храм Георгия Победоносца. Этот храм, осененный святым Георгием, победил само время. Уже более 350 лет здесь идут службы, возносятся молитвы к небу. Храм этот, несмотря ни на какие социальные потрясения, никогда не закрывался.
Тихо, уютно, радостно и одновременно торжественно внутри храма, словно это и есть дом Бога Живого, с любовью встречающего входящих сюда. Все скорби, вся усталость от окружающей, бурлящей и терзающей наши души суеты, неуемного и сложного течения жизни, здесь тают, словно воск горящих перед Образами свечей.
Лики святых, угодников Божиих. И, по-особому украшенная, икона Божией Матери «Скоропослушница»...
Трудно рождаются слова от переполнения чувствами при воспоминании об этой иконе. Не стану описывать ее обретение, то, как она появилась в этом храме, какие от обращения к ней совершались чудеса, исцеления, как она помогала многим. Опишу конкретно, как скоро, как милосердно и чудодейственно коснулась моей судьбы Матерь Божия Скоропослушница.
Мой сын стал жертвой первой волны наркомании, когда мы в нашей стране ничего еще практически не знали об этой чуме, унесшей за десятилетие множество жизней наших обманутых, ни в чем не повинных детей, втянутых в рабскую зависимость от наркотиков, а главное, от людей, которых и людьми-то называть не хочется. Цена временного материального “благополучия” этих людей стоит многих искалеченных судеб наших детей, их здоровья и жизней, горя и слез родительских. Статистика количества этих жертв чудовищна - это общеизвестный факт. Чтобы быть краткой, опускаю те адские муки, которые пришлось пережить нашей семье и нашему сыну, опускаю все утраты - моральные и материальные, которые мы претерпели, - не об этом я хочу поведать.
Скажу только, что сын наш, один из немногих, поняв, что черта погибельная стремительно приближается, сам, без единой таблетки, без единого укола, без больниц и прочей помощи, один, в лесу, в землянке пережил все муки ломки выхода из наркотической зависимости. Усилием воли, чтением Библии (до этого она его не интересовала), да под покровом Пресвятой Богородицы, икона которой была с ним в землянке в это трудное время. А еще майский цветущий лес, хрустальный ручей и ясное, весеннее солнце.
Когда минуло около трех недель, и произошла встреча отца и сына, расставшихся врагами, каково же было удивление отца, увидевшего сына просветлевшего, много передумавшего, изменившего мировоззрение, с сияющими глазами и легким майским загаром на посвежевшем лице!
Они оба не могли насытиться общением друг с другом, в одночасье, ломая все перегородки и стены, возникшие между ними в последние годы мученической жизни в семье. Сын принял решение уехать куда-нибудь, даже, не заходя, домой. “Случайная” встреча сына с незнакомцем возле землянки буквально на следующий день определила маршрут - Алтай.
Господи, как скуден был “багаж” этого пассажира, как прозрачно-тонок был его кошелек. Но он шагнул навстречу новым испытаниям, мелькнув в отплывающем окне вагона с поднятым кверху большим пальцем - все хорошо!
Трудности дороги, таможня, где лишился последних денег, завершились тем, что пришлось идти пешком по тайге, добираясь в назначенное место. Он заблудился. Два месяца (благо, что было лето!) плутал без еды, без спичек, в порванной обуви, выживал, как мог, мучимый всякой таежной тварью. Доходил до отчаяния, но шел. Как вышел к людям, как прошел год жизни на Алтае - отдельный разговор. Я пишу о другом.
Через год отец, получив отпуск, не смог не поехать к сыну. Он привез сына домой из глухой таежной деревушки, где местные жители буквально выживают. Привез худого, полураздетого, но не отчаявшегося, а напротив, укрепившегося в своей решимости наверстать упущенное в жизни и построить жизнь, достойную человека.
Но дома его ждало очередное испытание. В нашем поселке все наркоманы “промышляли” на местном заводе алюминиевыми рамками, сдавая их в пункты приема металлолома, где нелюди (не могу назвать их людьми) скупают все подряд, даже кресты и таблички с кладбищенских памятников. К этим рамкам у наркоманов была проторена дорога, пока на заводе не спохватились и не начали проводить рейды по предупреждению хищений.
Наш бедолага, как выяснилось позднее, тоже туда хаживал, и, конечно, был задержан. Вернул рамки, извинился перед охранниками (опережая события, скажу, что охранники сказали об этом на суде).
Так вот, когда сын приехал домой, мы ему рассказали, что им интересовалась милиция. Он сам пошел к местным милиционерам, узнать, в чем дело. Оказалось, что по факту попытки хищения рамок возбуждено уголовное дело. А раз возбуждено дело, должен быть суд. На суде ни охрана, ни заводской юрист не предъявили сыну претензий, так как фактически ничего не было похищено. И каково же было удивление всех присутствующих в зале, когда судья произнес приговор: “Два года лишения свободы, с задержанием в зале суда”. Никто этого не ожидал, меня утешали и охранники, и заводской юрист, и адвокат, но сына увели, надев на него наручники.
Две недели я была в шоке, но жизнь есть жизнь, в ней все переплелось, и по линии моей общественной работы мне пришлось принимать московских гостей. Среди них был Заслуженный художник России В.В.Надежин. Творчество его многогранно, и одним из направлений его работы является создание картин, объединенных общей темой - “Живые камни планеты”. Это святые места планеты (Надежин побывал во многих странах мира).
Я ему рассказала, что неподалеку, на высоком скалистом берегу реки Чусовой, стоит еще одна незыблемая небесная скала - храм святого Георгия Победоносца, что это тоже один из живых камней планеты.
Мы поехали в Слободу. В холодный ветреный мартовский день, стоя на качающемся висячем мосту через реку, Владимир Васильевич окоченевшими руками написал два этюда.
А у меня было время пойти в любимый храм. Но, увы, он был закрыт. Не успела я опечалиться, как ко мне подошел мужчина и спросил: “Вам надо туда?”. Я ответила: “Да” (про чудотворную икону “Скоропослушницу” я уже знала).
Через пять минут я была в храме. Одна, за закрытыми дверями, стоя на коленях, я молилась (а, может, изливала свое горе?) Богородице. Хотелось высказать всю боль: и про то, как я вымаливала сына у Бога, когда врачи запрещали мне иметь детей, и про то, какая трудная у него судьба, какими тяжелыми усилиями ему удается исправление прежних ошибок. И про то, что только Она одна была свидетельницей его мук в землянке, когда он поднимался со дна адова, глядя на Ее спасительный лик. И про то, когда сын совершал свой поход за рамками. Я бы сочла его наказание заслуженным, но когда он, пройдя тяжкий путь лишений с Ее образом на груди, испытанный голодом и холодом в нелюдимом лесу, батрачеством у таких же полуголодных людей, добровольно явился в милицию, почему сейчас, после всего этого, он наказан? Ведь даже обвинитель-завод не имеет к нему претензий... И еще много о чем я беседовала с чудотворной иконой Царицы Небесной.
Продрогшие, мы с Владимиром Васильевичем, возвратились домой. На душе был такой же холод, опустошение и... сомнения.
Вскоре зазвонил телефон. Адвокат моего сына сказала, что на душе у нее скверно, что с Костей (сыном) что-то не так, надо что-то делать.
А ведь уже столько времени прошло и, главное, мы ее ни о чем не просили. Мысль-молния обожгла: “Скоропослушница меня услышала”. Кто же еще мог достучаться до казенной души адвоката?
Утром снова звонок. Адвокат сказала, что она находится у судьи, и тот переписывает приговор. Я, затаив дыхание, слушала, но по-прежнему ее ни о чем не просила. Днем был еще один звонок, и адвокат сообщила, что секретной почтой письмо отправлено в тюрьму в Екатеринбург, и что я скоро увижу сына дома. Через день под вечер в дверь позвонили. Сын, смеясь, как в детстве, вбежал в дом со словами: “Мама, чудо! Так не бывает! Понимаешь, я никаких заявлений и апелляций не писал, а мне сказали собираться домой. Я думал, со мной пошутили. Домой - это на постоянное!”
Я объяснила, что так все и есть. Это настоящее чудо! И рассказала ему обо всем, что произошло.
С тех пор прошло уже более пяти лет. У сына все хорошо, но по-прежнему все в жизни ему дается с огромными усилиями. И я понимаю, что Господь, если чего-то ждет от человека, Он его много испытывает, ведь в покое да неге душа спит, не работает, а в испытаниях дух только крепчает.